Любая выставка под названием «из коллекции имярек» автоматически превращает кассу киевского музея в оазис посреди привычной пустыни. И поэтому логичным представляется вопрос: а не стоит ли нашим музеям продать что-то из своих коллекций (например, из запасников, которые и так лежат мертвым грузом), чтобы на вырученные средства купить новые экспонаты и тем самым привлечь посетителей. Однако не все так просто, что и было доказано решением голландского суда о принадлежности скифского золота
Постановление суда о том, что экспонаты выставки «Крым: золото и тайны Черного моря», которая проходила в музее Алларда Пирсона в Амстердаме с февраля 2014 года, должны быть возвращены не крымским музеям, где ранее находилась большая часть золота скифов, а государству Украина, имеет еще один аспект, прошедший мимо внимания широкой общественности. С первым все понятно – мировое сообщество подтверждает принадлежность Крыма Украине. Второй же аспект понятен прежде всего профессионалам музейного дела, поскольку создает судебный прецедент в вопросе о том, кто является конечным собственником экспонатов, выставленных в государственном музее.
«В этой ситуации очень важно понимать, что весь музейный фонд – это собственность государства, а не имущество отдельно взятого музея или иного учреждения культуры», – утверждает генеральный директор музеев московского Кремля Елена Гагарина.
Правда, может возникнуть вопрос, как трактовать в таком случае появляющиеся время от времени сообщения, что некий западный музей выставил на продажу один из своих экспонатов. Например, несколько лет назад британская The Watts Gallery продала за ?1,4 млн две картины из своей коллекции для того, чтобы починить протекавшую крышу, которая несла угрозу сохранности экспозиции. Кстати, обе картины принадлежали кисти британских художников, что делало их вдвойне национальным достоянием.
Однако если бы СМИ, опубликовавшие эту новость со словами «британский музей распродает свои экспонаты», проверили ее на соответствие действительности, то сайт The Watts Gallery сообщает всем, что она не находится в собственности государства. Созданная вдовой художника Джорджа Фредерика Уоттса The Watts Gallery зарегистрирована как благотворительная организация, которой управляет Watts Gallery Trust.
Поэтому всегда имеет значение форма собственности музея и состав его учредителей и попечительского совета. Особенно это касается США, где начальства над музеями в виде министерства культуры не существует (ввиду отсутствия последнего), а государственное финансирование уступает другим источникам, из которых формируется их доходная часть. Бюджет американского музея выглядит примерно так: 24% поступают из бюджетов разного уровня, 27% музей зарабатывает самостоятельно, 37% – поступления от частных лиц, 12% – доход от инвестиций. Понятно, что при таком раскладе самостоятельность американских музеев много больше, чем у европейских государственных музеев, и что к Украине настоящий пример отношения не имеет.
Не открывать
Однако то обстоятельство, что украинские государственные музеи не имеют права самостоятельно выставлять на продажу находящиеся у них на балансе произведения искусства, не превращают их в навсегда застывшие хранилища. Государственный музей – это не только «учреждение», но и динамичная культурная площадка, для полноценного существования которой есть условия даже в наших непростых реалиях.
Раньше главным таким элементом было государственное финансирование закупки новых предметов искусства. Сейчас оно практически прекратилось. Но новые времена приносят новые возможности.
Как рассказывает «Большому Киеву» бывший заместитель генерального директора Национального художественного музея, заместитель гендиректора Национального художественно-культурного и музейного комплекса «Мыстецкий арсенал» Юлия Ваганова, в последние годы закупки для Нацмузея происходили за счет меценатских и спонсорских средств и фандрайзинговых программ. Например, в 2012 году OTP Bank профинансировал приобретение музеем произведений современных украинских художников.
Музейную экспозицию можно видоизменить и за счет запасников, – как правило, количество единиц хранения в них многократно превышает число работ, выставленных на обозрение. Но в реальности этому мешают три обстоятельства.
Первое – картины (если речь о них) хранятся правильно, но показать их «лицом» нельзя из-за недостатка места. Второе – публичный доступ нарушит температуру и влажность воздуха. Третье – у хранителей фондов страх за их сохранность заложен на генном уровне. И это неудивительно, так как при любой власти экспонаты неоднократно изымались из украинских музейных фондов, в том числе для передачи в РФ, или уничтожались как «идеологически чуждые». Так, во Львове в советское время сожгли экспонаты музея Шептицкого, и этот пример нельзя назвать единственным.
К тому же экспонаты из запасников нередко нуждаются в реставрации. Заместитель гендиректора киевского Национального музея искусств имени Богдана и Варвары Ханенко Ганна Рудык объясняет «Большому Киеву», что хотя музейный реставрационный центр работает изо всех сил, имеются экспонаты, например, китайская живопись, реставрация которых представляет собой слишком сложную задачу.
Кстати, рассказывает Рудык, когда Варвара Ханенко в конце 1918 года приняла решение передать семейную коллекцию, на основе которой был создан музей, украинской Академии наук, она указала в дарственной, что ни один экспонат не должен покидать стены музея. Более того, уже в 1912 году, когда супруги Ханенко решили, что их коллекция станет со временем публичной, они специально докупили для этих целей предметы японского искусства, а в 1914 году – памятники культуры ислама.
Миллионы за Мазепу
Третий способ пополнения музейных фондов имеет временный характер – это обмен экспонатами.
Руководитель отдела развития музейного дела «Мыстецкого арсенала» Ольга Мельник вспоминает, что когда в 2010 году в «Арсенале» выставлялся серебряный оклад черниговской Ильинской церкви с гербом гетмана Мазепы, его страховая стоимость была оценена в 26 млн грн (более $3 млн на тот момент). Свою роль в такой высокой оценке сыграло и то, что перед этим оклад был застрахован на аналогичную сумму, когда его вывозили показывать в Швецию. Обычно цифры меньше.
Страховой сбор составляет 0,1-0,5% от страховой оценки, что для украинского музея является суммой неподъемной. Поэтому мероприятия такого рода начинаются с поиска спонсора. К тому же на передвижение музейных экспонатов даже в пределах Украины требуется специальное разрешение Министерства культуры, оформление которого, по словам тех, кто с этим сталкивается, занимает минимум два месяца. А иногда в таком разрешении могут и отказать. Единственный положительный момент – чтобы переставлять с места на место экспонаты внутри собственного помещения, музею не требуются разрешения. Однако и здесь от идеи смены экспозиции в зале руководство музея может отказаться из-за необходимости оплатить работу грузчиков. Ведь приходится нанимать на три-четыре дня бригаду из шести человек с оплатой 90 гривен за час каждому.
Иногда западные музеи готовы предоставить свои экспонаты для выставки на условиях аренды. Так, когда «Мыстецкий арсенал» обратился к одному из швейцарских музеев по поводу нескольких плакатов для выставки «Эфемероиды. ХХ век в плакате», тот запросил за них €7 тысяч. По европейским меркам – сумма небольшая, но для украинского музея – огромная.
На Западе нередки случаи, когда национальный музей, обладающий большими фондами в запасниках, может временно поделиться экспонатами с другими музеями. При этом выставляются жесткие условия по страховке, условиям экспонирования, климат-контролю, охране, освещению, пожарной безопасности и величине потока посетителей. Для «своих» иногда делаются поблажки по срокам. Например, парижский Национальный центр искусства и культуры Жоржа Помпиду может предоставить какому-нибудь французскому музею в провинции экспонаты из своих запасников в таком количестве, чтобы из них можно было сформировать экспозицию, даже на несколько лет.
Но при этом музейщики призывают помнить, что из трех традиционных функций музея – демонстрационной, научной и хранительской – главной является все-таки третья.
Как рассказали «Большому Киеву» в музее Ханенко, киевские власти ведут сейчас переговоры с фондом Сальвадора Дали о том, чтобы в будущем году состоялась выставка работ художника. Для этого, конечно, придется позаботиться о климат-контроле, найти, кто оплатит страховку, и так далее. Зато с точки зрения популяризации музея Ханенко в широких массах значение такой выставки переоценить трудно.