Сергей Гусовский уже больше месяца – один из главных героев новостей о Киевраде. В начале сентября исполком политической партии «Объединение «Самопомич» исключил из партии его и еще троих депутатов фракции в Киевраде Алексея Руденко, Сергея Харчука и Вадима Васильчука «за нанесение серьезного ущерба репутации политической силы»
Депутатов заподозрили в якобы применении коррупционных схем в пользу их коллеги Романа Марченко, родственникам которого, по утверждению исполкома, незаконно выделили 1,4 га земли в Киеве. В ответ фракция самораспустилась.
Бывшая «Самопомич» создала новую депутатскую группу «Киевская команда» с Гусовским во главе. В Киевраде поддержали Гусовского, в частности, коллеги из провластной «Солидарности».
А через месяц произошел беспрецедентный для Киеврады случай. Прямо в стенах мэрии, в присутствии десятков журналистов и посетителей, на Гусовского напали люди в полувоенной форме, избив, облив зеленкой, что привело к ожогу глаз. Сам Гусовский заявил, что это как-то связано с голосованием за два его проекта – о создании экопарка Осокорки на месте рекреационной зоны, где застройщик намеревается возвести 40 высоток, и прекращением инвестдоговора с компанией, которая хочет построить ТРЦ на Почтовой площади.
Кто может стоять за нападением, какие планы у новой депутатской группы, пойдет ли Гусовский в мэры, относит ли себя «Киевская команда» к оппозиции, с кем собирается блокироваться на будущих выборах. Об этом в интервью Сергея Гусовского «Большому Киеву».
Фото пресс-службы «Киевской команды»
— Сергей Михайлович, как Вы себя чувствуете?
— Спасибо, хорошо. Капли для глаз и все примочки дали результат.
— То, что с Вами произошло в Киевраде, вообще выходит за рамки понимания. На депутата, главу фракции жестко нападают какие-то люди. Кому, по Вашему мнению, это выгодно? В Киевраде Ваши проекты поддержали, Нацкорпус открестился от этого случая.
— Я думаю, что у нас в целом есть ряд проектов, которые могут вызывать недовольство у их конечных бенефициаров. Может, это Осокорки, может, Почтовая, может наша политическая активность в целом. Полиция сейчас рассматривает все варианты, кто мог быть заказчиком этой истории. Но если не разобраться с тем, что произошло в вестибюле Киеврады, нужно всем правоохранительным органам расписаться в неспособности решать хоть какие-то задачи. Большего количества свидетелей в виде камер сложно было сыскать. И важно, чтобы решения были и по исполнителям, и по заказчикам. Из-за тайны следствия я о некоторых вещах говорить не могу. Мы со своей стороны дали все показания, прошли процедуру опознания. Надеюсь, что эти действия приведут к судебному решению.
— В тот день в кулуарах, как одну из версий, выдвигали, что организовать нападение могли Ваши бывшие соратники по партии. Может быть такое?
— Я Вам честно скажу, мне настолько неинтересно отвлекаться, чтобы понять, кто в этом заинтересован. Не могу сейчас все говорить, но мне достоверно известно, что это были не активисты, а нанятые люди, 19 человек в какой-то униформе. И я не думаю, что это какие-то особенные бойцы, которые не станут говорить, кто их нанимал, и кто им давал деньги. Какие цели они преследовали, не знаю. Возможно, хотели сорвать заседание. Но мы были готовы его продолжать. Мне промыли и закапали глаза. В 14:15 мы уже были на заседании.
А что касается Нацкорпуса. Это ситуация для учебников. Было ощущение, что люди знали, что будет что-то происходить. В соцсетях пошла информация со стороны Нацкорпуса, что они поддерживают «порицание со стороны общественности». Но общественность в тех же соцсетях им высказала, что думает. И моментально они стали говорит, что это не они. Я надеюсь, что это хороший урок для тех, кто пытается играть в грязные игры.
— Но тот же Нацкорпус Вам выдвинул ряд обвинений. Так, например, в присвоении памятника архитектуры по адресу Бассейная, 1/2 под свою приемную. Такие обвинения уже всплывали несколько лет назад. Почему вдруг они всплыли?
— Послушайте, помещение в глубине коридора площадью 25 кв. м было получено под депутатскую приемную согласно всем процедурам Киеврады. В этом же здании расположены несколько коммунальных учреждений. Обвинения в прошлом созыве высказал депутат Александр Пабат. Он говорил, что я хочу там открыть очередной ресторан. Я его пригласил посмотреть, после чего он замолчал.
— Вас также обвиняют в незаконном использовании Золотоворотского сквера под летнюю террасу ресторана «Пантагрюэль». Я, честно говоря, тоже удивлена, на каком основании Вам дали разрешение использовать территорию сквера под коммерческую деятельность. Теперь там просто так не сядешь.
— Ресторану в этом году исполнится 23 года, он старше некоторых «обвинителей». Рассказы о террасе – нелепые обвинения, достаточно посмотреть документы.
— Но разве терраса всегда там была?
— Да, с самого начала.
— Но все-таки это скверик. И получается, даже не присесть, обязательно нужно заходить в кафе.
— Нет. Вы можете прямо сейчас пойти и убедиться – там есть скамейки. У нас есть договор аренды на 10 лет, до этого тоже был на такой же период. За эти годы мы не построили ларьков, сооружений, не застеклили. 20 лет назад привели в порядок фонтан и содержим его, поставили в нем фонтанное оборудование.
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
— Так, а что с землей Марченко? Исполком «Самопомочи» тогда очень быстро, как будто готовился заранее, выпустил ролик, если его посмотреть, так чуть ли не все Бортничи у родственников Марченко.
— Это абсурд. Если мне кто-то покажет документ, что Марченко выделили 1,4 га земли, я станцую джигу на собственных очках. Был проект решения о приватизации 10 соток земли под существующим домом, на который оформлено право собственности. Свою позицию мы обозначили загодя. Мы всегда выкладываем карту голосования для доступа всех желающих – на сайте, Facebook. Никаких замечаний по этому поводу не было. На президиуме – также. На согласительном совете и при формировании повестки дня, никто замечаний не высказывал. И вдруг уже в зале заседаний во время обсуждения этого вопроса представитель одной из фракций высказывает гигантскую претензию. И как-то удивительно синхронно это совпало с заявлением партии «Самопомич». Это все так или иначе повод решить другую проблему. Это желание узурпировать политическую власть в Киеве – поставить своих людей, иметь «солдат», подчиненных. Устроить львовскую команду в Киеве. Но так не работает. Львов – это Львов, Киев – это Киев, Днепр – это Днепр. Надо уважать людей, правила, по которым мы все вместе договорились трудиться и строить политическую силу. А двойные стандарты – так не будет. Институт смотрящих – это что-то из прошлого. И к чему это привело? Фракция самораспустилась, за это проголосовали 18 из 22 человек. Это оценка киевской команды, которая трудилась и будет трудиться на благо киевлян.
— Так что теперь будет делать Роман Марченко? Подаст иск на клевету на центральный офис партии?
— Процедуры уже идут. Он сам обратился в НАПК и прокуратуру, чтобы его допросили, чтобы дать показания. Я уверен, что он будет защищать свою честь и достоинство. Потому что там уже пошли недопустимые вещи. И я не исключаю, что честь и достоинство будут защищать и наши депутаты, которых обвинили в коррупции. Роман Марченко хочет довести эту ситуацию до конца. Потому что «Самопомич» на радостях наговорила столько. Они должны отвечать за свои слова.
— Прочитав обвинения в коррупции, я посмотрела Вашу декларацию. Оказалось, что за время депутатства Вы не обогатились. А наоборот, растранжирили Ваши деньги – 200 тыс. грн, которые находились на счету в банке и $14 тыс. наличкой. При этом ничего нового у Вас не появилось.
— Ничего я не транжирил, проверьте еще раз. Я живу, как и жил раньше, почти не трачу на путешествия. Да, стало чуть меньше денег. Я стал заниматься политикой, и в позиции главы фракции. У меня там есть долг $200 тыс. Он задекларирован, но пока не возвращен. Ресторанов точно больше не стало.
Фото: братья Гусовские в своем ресторане «Шоти»
— А ресторан «Grano» на Печерске, на Болсуновской, вроде недавно появился?
— Он начал строиться в 2015-м, а документы оформлялись еще раньше. Так что это никак не связано с депутатством. Причем, там мы не владельцы, а управляющие.
— Судя по реестру юрлиц, у Вас одни и те же партнеры по бизнесу еще с начала 90-х.
— Да. Я в этом смысле консерватор. У меня и телефон не меняется с тех пор. Хотя идеологически я праволиберал.
— Насчет земли. У Вас почти полгектара земли в Обуховском районе – четыре участка, которые Вы покупали в разное время. Дома там нет. В аренду вроде не сдаете. Так зачем Вам такая плантация?
— Я покупал их в 2007-м. 10 лет назад мне захотелось подумать, а где я буду жить, когда захочу отойти от дел. И я понимал, что кручи Днепра – это то, что нужно. Я ездил по Днепру и увидел такое село Вытачив, оно с очень давней историей, не младше Киева. Там была даже переправа через Днепр. Мне показалось, что там было бы здорово жить. И я купил несколько участков земли. Но они так и стоят. Вероятно, я их продам. Пока не очень представляю, как я могу стать латифундистом.
— Соучредителем своей первой фирмы «Пароді» Вы стали в 28 лет, занимаясь еще телекоммуникациями и спутниковой связью. А до этого вообще работали в Центре подготовки космонавтов им. Гагарина. Откуда деньги, идеи появились в лихие 90-е?
— К тому моменту, к 1995 году, мы занимались спутниковыми системами, Inmarsat – спутниковая телефонная связь. Мы были дистрибьютерами американской компании MTI – по странам СНГ. Я руководил этой компанией. А оказался я в ней так: когда я в 1992 году вернулся в Киев, мой родной город, из армии, бизнес в Украине только зарождался. Все занимались всем. А так как я приехал из центра подготовки космонавтов, мне предложили заняться спутниковой связью. Я поехал в Америку, прошел обучение. А уже в 1995-м уже была возможность отложить деньги на строительство ресторанов. И ни разу не жалел.
Фото пресс-службы «Киевской команды»
— Вернемся к Киевраде. Виталий Кличко еще в 2015 году заявил, что артефакты с Почтовой будут сохранены, а вместо ТРЦ будет музей. Потом, в какой-то момент, появились Вы с Вашим проектом. А если вспомнить летнее голосование, то Вы фактически поддержали проект «Солидарности».
— Вы путаете. Проблемы с археологическими находками начались еще летом прошлого года. Мы начали этим заниматься. И стало понятно – надежды, что там будет музей, не подтверждаются действиями. И мы осенью подготовили проект решения о том, что там должен быть музей. Проект предусматривал также разрыв инвестдоговора, археологические исследования, конкурс. Проект приняли в первом чтении. А во втором «Солидарность» предложила уйму поправок. И была опасность возникновения альтернативного проекта, в котором была заложена масса дырок, через которые можно было бы выправить проблемы, которые были у инвестора. Так, у него не оформлена земля, потому что они эта делают, как компонент в строительстве развязки. А не оформляли в том числе потому, чтобы за нее не платить. В альтернативном проекте было прописано – «привести в соответствие землю». Ведь на данный момент — это земля киевской общины.
Тогда было важно не допустить голосования за альтернативный проект. И был найден компромиссный вариант. Решением Киеврады мы закрепляли музей на Почтовой, мораторий на какие-либо действия с этой землей и обеспечение археологических исследований. И отдельным решением, которое зарегистрировали через несколько дней после этого голосования, мы прописали все, что касается инвестдоговора, а за КГГА закрепляли функции контроля за исполнением договора. И вот теперь его поддержали в первом чтении.
— А если инвестор пойдет в суд? И придется платить ему 1 млрд грн или все 4. Такая цифра тоже называлась.
— Он может идти, куда угодно. Все этого боятся. Но на этом месте были обнаружены находки XI века. И это должен быть памятник истории национального значения. Ведь изначально было понятно, что там могут найти многое. Это же старый Подол. Но это были времена Януковича. Думали, что, подумаешь, найдем и выбросим. Но сейчас это не пройдет.
— А помните, была идея перенести все находки на территорию Гостиного двора? Правда, тогда бы находки потеряли аутентичность.
— Хорошо, что вспомнили о Гостином. Когда там началась реконструкция, во дворе археологи провели титаническую работу – все выкопали, инвентаризировали и фактически стерилизовали это пространство. Теперь эти находки можно размещать, где угодно, в любом музее, или держать в коробках, как это сейчас принято в Киеве. Ценность Почтовой в том, что это почти целиком сохранившаяся улица XI века, спуск с Верхнего города. И это гениальная возможность для привлечения туристов. Мне говорят, вопрос слишком политизирован. Ну, а что такое политика. Она должна расставлять приоритеты. У нас появилась уникальная возможность показать, откуда стартовал Киев – не только в Верхнем городе, где жили князья, но и здесь.
— В разговоре со мной один из представителей власти говорил, что Гусовский не понимает, сколько денег нужно на реконструкцию и сохранение экспонатов, что таких специалистов мало в мире, и их работа дорого стоит. И где взять эти деньги, если в Киеве много проблем, которые нуждаются в срочном решении?
— Я пока не видел прейскуранта «История Украины». Я надеюсь, что эти находки проживут еще долго. Непозволительная роскошь, имея древнюю улицу, которая шла с холмов, не показать ее. И там еще исследована лишь половина.
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
— В Киевраде Ваша фракция позиционировала себя как оппозиция. Но все-таки за многие проекты Вы голосуете в унисон. Так Вы оппозиция или нет?
— Восприятие оппозиции, которая всегда против всего, это плохой стереотип. Я по образованию авиационный инженер. Так вот, для того, чтобы система была устойчива, в ней всегда должна быть обратная связь. Это возможность понять, куда мы движемся. Качественная оппозиция – это хорошо. Она помогает системе управления города быть устойчивой. Если решение хорошее, и оно на пользу городу, кричать, что это плохо, могут только обиженные и обделенные. Но если решение не ахти, оппозиция дает это понять. Так было, например, с решением по «Киевэнерго». Мы еще четыре года назад говорили — это серьезное решение, нужно найти для города стратегического партнера, западного. И мы тогда сможем прогнозировать стратегическое развитие. Вообще вопрос «Киевэнерго» заслуживает отдельного, профильного зампредседателя КГГА. В итоге началась игра в поддавки, сети передали КП «Киевтеплоэнерго». Теперь туда заливаются деньги рекой. Отчета по их использованию мы пока не услышали. Я подозреваю, что очевидно, есть управленческая неспособность качественно разобраться с этим вопросом.
И находясь в оппозиции, ты должен выбирать из двух решений одно, при этом оба плохие. Обратите внимание, большая часть решений по «Киевтеплоэнерго» сейчас принимаются в порядке неотложных. Бегом-бегом, что-то рассмотрели на комиссиях, никто не успел разобраться. Мы можем, конечно, занять такую позицию – ну вот теперь и голосуйте сами. Но это тоже безответственно по отношению к городу. Ведь есть вопросы, связанные с поставкой тепла. И оппозиция не должна становиться на пути интересов горожан.
Или вопросы ДПТ. То, что сейчас происходит – это лоскутная застройка города. Киеврада голосует за детальные планы территорий, в то время, как мы не разобрались еще с генпланом, фэйковой стратегией развития Киева, сделанной еще при Александре Попове. Да, ее актуализировали. Но все это не позволяет качественно застраивать город. И мы в какой-то момент приняли для себя решение – мы не голосуем за ДПТ. Нужно сначала принять Генплан, разобраться со стратегией. Город не остановится.
— Мэр обещал Генплан принять уже в 2018 году. Но пока ничего не слышно.
— Кличко не только про Генплан кричит. Вообще, я ему симпатизирую. Это человек-символ, один из брендов Украины. У него много хороших помыслов и замыслов. А дальше начинаются управленческие процедуры, как работает команда. Памятник Илье Муромцу – это конечно, замечательно. Но Почтовая требует скорейшего решения. Количество внимания и приоритетности не соответствует потребностям.
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
— Будете ли Вы создавать свою партию? Участвовать в выборах? Баллотироваться на пост городского головы?
— Обязательно. У нас идут активные переговоры. Мы беседуем со многими политическими силами и отдельными политиками. Я думаю, что очень важно, чтобы зародилось новое политическое движение с новыми приоритетами. Если коротко, функция государства – сервисная, то есть государство на службе граждан. К слову, сейчас оно на службе у тех, кто им руководит. И так было все 27 лет. Эта ниша открыта. И я думаю, на нее есть спрос. То есть это спрос на справедливость. Новые силы, которые 4,5 года руководили страной, уже не новые, есть раздражение, разочарование в их действиях. Есть потребность в новых политических движениях, которые бы занимались тем, чего требует общество. В английском языке есть слово justice – это и справедливость, и правосудие. Это одно слово. У нас есть справедливость, а есть правосудие. Так вот спрос на справедливость у нас очень большой. И эта справедливость должна опираться на интересы бизнеса. А они небольшие – определите правила, и не мешайте. И это же касается и местного самоуправления – что делать, должны решать местные советы. На самом деле за эти 4,5 года многое сделано. Но мы ждали большего. И это оправданное ожидание, поскольку тысячи людей погибли.
— А в Верховную Раду будете баллотироваться? А что тогда будет с названием? «Киевская команда» – это интересно, но уж слишком локально.
— Мы останемся киевской командой. И таких команд много. И они могут слиться в одно общее движение. Как будет называться, говорить еще рано. Думаем.
— С кем будут блокироваться на центральном уровне? Гриценко, Саакашвили?
— Пока говорить рано.
— Ваш бывший партийный руководитель Андрей Садовой уже объявил о том, что пойдет в президенты. А Вы кого готовы поддержать на выборах?
— На данный момент уже больше 40 кандидатов в президенты. И в таком положении нужно сопоставлять программы. Меня будет интересовать отношение каждого из кандидатов к Киеву. Для Киева важен вопрос местного самоуправления. Мы ставим с 2015 года вопрос о возвращении райрад. Сейчас председатель района назначает президент. Куда это годится? У нас каждый район – как областной центр. Да, во власть придут еще больше 500 человек. Они будут разбираться, куда лучше в районе вложить деньги, какие приоритеты. Кто-то скажет – столько новых нахлебников! Но ведь это зависит от избирателей, кого они выберут – нахлебников или представителей своих интересов.
— Вы меня простите, конечно. Но большинство депутатов райрад никто и в лицо не знал. Неужели киевляне поддержат эту идею?
— На мой взгляд, да. Депутаты должны быть доступны. Это будут представители интересов нескольких тысяч киевлян, к которым можно будет запросто достучаться. Посмотрите, как народ живо откликнулся на общественный бюджет. На него и выделили-то всего треть процента от бюджета Киева. Но сколько предложений. И их число быстро растет. Конечно, кто-то может сказать, что 500 депутатов районного уровня – это много. Но тогда они бы как раз представляли киевлян в европейском формате, потому что это один депутат на 5 тысяч жителей. В Европе от 2,5 до 6 тысяч людей имеют своего депутата. Сегодня же в Киеве на каждого депутата Киеврады приходится более 20 тысяч человек. Это больше, чем болельщиков на стадионе «Динамо». Такое распределение, безусловно, влияет на качество работы Киеврады. Около 80% вопросов касаются собственности и земли. Этими рутинными вопросами занимаются те, кто должен был бы принимать стратегические решения.