В июле 2018 года мы вспоминаем очередную годовщину шахтерских протестов 1989 года – массовой забастовки, которая во многом повлияла на становление независимой Украины, подтолкнула к краху СССР и почти на половину поколения человеческой жизни приучила киевлян к виду шахтеров, стучащих касками по столичной брусчатке
Спустя три года шахтерские протесты будут отправлять в отставку правительства и выдвигать к вершинам власти активистов рабочего движения и «красных директоров», но летом 1989 года все началась с обычного мыла.
Шахтеры в СССР были особой кастой. Мало где в СССР человек без высшего образования мог зарабатывать 500-600 рублей в месяц, выходить на пенсию на пять лет раньше и получать льготный повышенный отпуск. Проходчики, горнорабочие очистного забоя, комбайнеры после непродолжительных курсов или ПТУ запросто летали на самолетах, ездили на такси, отдыхали в санаториях Крыма и Абхазии, сорили деньгами – лучшие из них на руках имели до тысячи рублей. В принципе, получали за дело, ибо шахтерский труд, несмотря на всю механизацию, оставался физически крайне тяжелым и достаточно опасным.
Цена труда
Фото: Конфедерация свободных профсоюзов Украины
Любители длинного рубля получали в довесок и все остальное: профессиональные болезни, травмы, силикоз, въедающуюся черной каймой вокруг глаз и губ пыль, трясущиеся руки после восьми часов в лаве. Плюс страшные, четыре человеческих жизни за каждый добытый миллион тонн угля – рутинные взрывы метана, обрушения, затопления, удары током. Поэтому шахтеры при СССР снабжались по повышенной категории товарами и продуктами. Уголь был стратегически необходим для замкнутого производства металла и создания тысяч советских танков. Кроме того, это был тот самый рабочий класс – гегемон, поддерживающий родную КПСС. В 70-80-х для них не жалели ничего: молочные продукты, льготные обеды, мыло после смены, транспорт с предприятия, поездки попить минеральной воды и покушать мандарины в Грузии.
В магазинах только галоши и морская капуста
Фото: Конфедерация свободных профсоюзов Украины
Как и сегодня, отрасль была глубоко дотационной, а экономика – суровая хозяйка. Начавшие в конце 1980-х проблемы в СССР ударили по шахтерам очень больно. Девальвация пожирала доходы, и отрасль рухнула с первого на седьмое место по общесоюзным меркам. Да и куда можно было деть шахтерские доходы в городках-спутниках барачного типа, пропитанных кислой вонью с терриконов, где за мясом приходилось стоять по три-четыре часа в очередях. Поселки и моногорода вокруг шахт, треть которых была технологически устаревшей и нерентабельной, – другой работы нет, быт не налажен, деньги улетают как в трубу на бесконечные профилактории для героев социалистического труда и нужды профсоюзов. Если ты не позаботишься о рентабельности, то рентабельность позаботится о тебе: когда на шахтах в душевых стало пропадать мыло (вы пробовали отмыть угольную пыль?), а в магазинах остались только галоши и морская капуста, ожидаемо начались протесты.
Портянки после смены, молоко для слесарей
Вячеслав Чорновил на шахте им. Поченкова, Макеевка, 1990-е годы
В РСФСР первым выстрелил Кузбасс, в УССР – Донбасс, а позже Львов, Волынь и Днепр. В Украине первой стала Макеевка – 17 июля толпа из 600 человек в рабочей одежде и касках, выйдя прямо со смены, заблокировала площадь возле райкома партии, через пару дней был парализован Донецк. Спустя неделю бастовало 190 шахт Украины, больше двух третей из всех работающих шахт республики – горняки устраивали сидячие стачки, блокировали проходные. На пике в стачке принимали участие 43 тысячи рабочих, немыслимая вещь для тоталитарного государства. Хотя СССР, по сути, уже был политическим и экономическим банкротом, протестующие требуют увеличить им зарплату, отпуск до 60 суток и предоставить женщинам оплачиваемый отпуск для ухода за ребенком до трех лет – такие вот гримасы социализма. Требования были причудливы, как и состав комитетов, иногда – это портянки после смены, молоко для слесарей и мыло в душевой, как в Павлограде, а иногда – создание своего валютного банка, чтобы не терять деньги на перегоне валюты в рубль, и модернизация шахт для успешной конкуренции с шахтерами из США.
Затягивание агонии
Партийное руководство парализовано, силовики сгоняют почти восемь тысяч бойцов МВД, ВВ и курсантов в центр Донецка, но приказа на разгон нет, свежи еще в памяти события 9 апреля, когда людей в Тбилиси рубили саперными лопатками. Что делать, никто не знает: где-то выделяются деньги из резервных фондов, где-то идут на сговор с руководством, улучшая зарплату ему и выделяя какие-то крохи в магазины рабочим, возникли фонды социальных гарантий, куда средства, не афишируя, переводили металлургические комбинаты, желающие получить уголь. Это только затягивает агонию – встреча с председателем Совета министров Рыжковым глобально ничего не дала, дефицит бюджета СССР на то время 10% ВВП, ни о каких бонусах для отрасли не может быть и речи. Разогнать тысячи рабочих тоже невозможно, их сторону принял сам Горбачев, заявив с трибуны, что шахтеры «заняли государственную позицию и их требования, несмотря на остроту, руководство страны в целом разделяет».
Первые походы на Киев
Пикетчики возле здания Верховной Рады УССР во время заседания І сессии Верховной Рады Украины 12-го созыва. Киев, 15 мая 1990 г.
Доходит до того, что шахты отгружают уголь по очереди – часть участвует в стачке, а часть включается в работу. Протесты переходят в хроническую форму, хотя официально заявлено о завершении акции – на улицах активисты стачечного комитета собирают с «коробками» средства на протесты, рабочие комитеты контролируют небольшие шахтерские городки, площади обрастают палатками, микрофонами и сценами, в Брянке толпа штурмует магазины и базы. Первые пешие походы на Киев происходят уже в апреле 1991 года – столица похожа на плавильный котел, где протестуют учителя, студенты, медики, националисты, и шахтеры гармонично вписываются в толпу со своими касками, колотящими по мостовой. Шахтерам мало принятого после лета 1989 года договора «Об экономической самостоятельности УСССР» и снятия с должности первого секретаря.
Теперь они уже не хотят, чтобы спецодежду выдавали на четыре месяца и 60 дней отпуска, а звучат политические требования – отказ от перечисления средств в центр и украинский суверенитет. Над толпой в касках транспаранты – «Новый союзный договор — это новое ярмо для Украины». Через полгода СССР развалится, и один из гвоздей в его гроб явно забила стачка горняков с миллиардными потерями для экономики.
Шахтерское лобби
Через три года шахтеры продолжат протесты, сделают вице-премьером директора шахты им. Засядько Ефима Звягильского и косвенно повлияют на досрочные выборы Кучмы. В 1998 году они впервые в истории страны попробуют газа и резиновых дубинок от «Беркута», а Александр Михалевич сожжет себя в Луганске за 1050 долларов задолженности. В 2014 году круг замкнется и, позабыв про палки «Беркута» и про историю своих протестов, восток Украины заявит, что «нужно работать, а не майданить». Закончится все российским вторжением, затопленными шахтами и нищетой, ибо если ты не занимаешься политикой, то политика займется тобой. Июль 2018 года – помним годовщину шахтерских протестов в УССР.